Возвращение - Страница 23

Увидев в залах двух мечущихся под потолком крикс и двухметрового голема, ведун почему-то совсем не удивился. Отметил только, что уборщица лежит поверх ведра, и следов крови возле нее нет. Видимо, тетеньке повезло.

Разворошив руками и ногами груду обломков, что остались от очередного прилавка, голем продвинулся чуть дальше и обрушился обоими предплечьями на следующую витрину. Звон, треск, рассыпающиеся медальоны и монеты… Антиквар застонал, воздев руки к потолку. К нему метнулась одна из крикс — ведун прыгнул вперед, срубил ей половину головы и низ грудины. Куски врезались в мужчину, но мачо, похоже, даже не заметил ни толчка, ни того, что на дорогом костюме остались ошметки похожей на тину жижи.

— Кажется, тебя кто-то не любит, Вячеслав Григорьевич, — шепнул ему на ухо Середин. — Спички есть? Или зажигалка? Ищи, пока он все не разгромил.

Словно очнувшись, мужчина заметался, кинулся назад в коридор. Ведун же, вздохнув, начал подкрадываться к нежити со спины.

Големы немы, медлительны и глуповаты. Зато неутомимы, бесчувственны и бессмертны. Довольно квелый Медный страж два раза чуть не убил весьма шустрого Олега, а тот не мог причинить монстру ни малейшего вреда. Однако эту тварь некий чародей слепил из глины. Даже из суглинка — серого, с красными вкраплениями и торчащими тут и там корешками и стеблями травы. И это существенно меняло дело.

Ведун ударил голема в спину — туда, где у человека находилась бы правая лопатка, крутанул клинок, вырезая глиняный конус, и тут же отскочил. Кусок плоти монстра отделился от тела и шлепнулся вниз. Земляной человек резко развернулся, уставился на Середина сделанными из двух черных стеклянных пуговиц глазами, потом наклонился, подобрал кусок и с силой вогнал его в прежнее место. Подождал, покачиваясь. Похоже, он усиленно соображал, как следует поступить: затоптать неожиданного врага — или выполнять приказ хозяина. Разумеется, второе для него оказалось важнее — иначе для чего бы его создавали? Голем повернулся к витрине. Ведун ухмыльнулся и снова ударил его в спину, на этот раз чуть левее.

Монстр крутанулся, широко взмахнул руками — Середин предусмотрительно отпрянул, — подхватил отрезанный шмат, прилепил обратно к телу и зашагал на противника. Ведун, как всегда при встрече со слишком сильным врагом, присел и рубанул понизу. Сабля легко прорезала ногу, причем в тот самый момент, когда голем на нее ступал. Чудище, не найдя опоры, рухнуло набок. Олег тут же подскочил, нанес удар в грудь, снова вырвав кусок глины, мигом отпрыгнул. Голем заворочался, подгреб к себе один шматок, воткнул в грудь, подтащил другой, наступил на него обрубком ноги.

— Нашел! — выскочил из коридора мачо, размахивая зажигалкой.

Середин увидел, как радостное выражение лица у него стремительно меняется на испуганное, тут же пригнулся. Лапы третьей криксы чиркнули по спине, и ведун сразу выпрямился, одновременно разрубая воздух перед собой. Болотная тварь сухо хрустнула и закувыркалась дальше двумя ошметками. Перед лицом промелькнуло что-то серое, в голове словно взорвалась граната — в себя ведун пришел только на ступенях под дверью. Неподалеку отдыхала уборщица. Судя по мерному дыханию, ее обморок перешел в здоровый сон.

Олег приподнялся, ощупал подбородок и нос. Вроде, целы. Хорошо, глина мягкая. Медный страж таким ударом сплюснул бы голову в мокрый блин.

С усталым хрустом превратился в обломки очередной прилавок. Середин тряхнул головой, поднялся на ноги и решительно направился к неживой твари. Голем, поумнев, развернулся навстречу, взмахнул одной рукой, другой, норовя засадить пудовым кулачищем ведуну в ухо. Олег привычно поднырнул, молниеносно ударил его в грудь, провернул клинок, скользнул дальше, за спину, снова ударил, на этот раз в середину спины. Монстр крутанулся. Ведун же остался на месте и, прежде чем чудище успело его смахнуть, нанес очередной удар с проворотом, теперь в живот, пригнулся, уколол под шею.

Голем упал на колени — но не умирая, а торопливо сгребая к телу раскиданную глину, прилепил кое-как ее обратно, скакнул вперед. Середин легко ушел в сторону, усмехнулся:

— Тебе гимнастикой заниматься нужно, увалень. Черепаху не догонишь!

На деле все было не так радужно. Ведь глиняное существо не знало усталости, а у ведуна выдался тяжелый день, после пропущенного удара болела голова, к тому же начало сбиваться дыхание. Еще четверть часа беготни, и они сравняются в резвости.

— Может, пора удирать?

Монстр опять попытался прыгнуть, руками сгреб воздух перед собой. Ведун снова ускользнул от смертельной западни, подрубил голему ногу, а когда тот завалился, не мешкая нанес в спину сразу три удара.

— Есть! — вскричал Олег.

В последней дырке белел сложенный вчетверо лист бумаги. Середин прыгнул нежити на спину, выдернул записку, скакнул дальше и сунул ее антиквару:

— Жги! Скорее!

Он развернулся, готовясь дать отпор суглинистому врагу. За спиной мачо нервно защелкал зажигалкой. Голем прилепил ногу на место, расправил плечи, сделал шаг, другой — и вдруг осел на пол большой бесформенной земляной кучей. Заклинание, даровавшее ему существование, обратилось в пепел.

— Мамочки мои, — облегченно отер лоб Середин и спрятал саблю. — Почему все свалилось на меня в один день? Надо было завтра сюда ехать. Куда я торопился?

Антиквар ходил по магазину и жалобно скулил, как мышка с больным животиком. Руки его замерли в полувскинутом, полуразведенном положении. Оно и понятно: средний зал был разгромлен целиком, просто в дребезги — превращен в куски дерева и стеклянную крошку. Комната перед коридором осталась разорена примерно наполовину. Олег обратил внимание на белое пятно у входной двери. Это оказался обычный лист бумаги, на котором синим фломастером были начертаны три слова: